Главная » 2011 » Октябрь » 7 » Денис РОЖКОВ: я любовался собой и не понимал, как ужасно выгляжу
17:59
Денис РОЖКОВ: я любовался собой и не понимал, как ужасно выгляжу

 «В моей жизни был затяжной период полнейшей пустоты и беспросветности. До сих пор не понимаю, почему на десять лет оказался никому не нужен и, как ни бился, нормальных ролей не получал — так, снялся в нескольких эпизодах. Переживал: ну почему такое тотальное невезение?» — говорит исполнитель одной из главных ролей в сериале «Глухарь» Денис Рожков.


Я ПУП ЗЕМЛИ И ВООБЩЕ МОЛОДЕЦ

— «Глухарь» изменил мою жизнь в одночасье. После первых же серий меня стали узнавать на улице, подходить за автографом, показывать пальцем: «О! Антошин!» Поклонники появились... Не стану лукавить: все это мне очень нравилось. Сижу, скажем, пью утром чай, включаю компьютер, набиваю в поисковике «Денис Рожков» и млею: фотографий уйма, статьи хвалебные. А если натыкался на негативные высказывания, думал об их авторах: «Дураки! Что они понимают?» Однажды мы с женой Ириной приехали к друзьям в гости, сидим разговариваем, все вроде бы отлично. Наутро вспоминаю прошедший вечер — и меня вдруг будто громом поразило: «Я же все время говорил про себя любимого! Вот она, звездная болезнь...» Так стыдно стало, кошмар! Про что бы ни заговорили, переводил тему на себя: «А вот со мной был случай... А я... А мне...» Эта болезнь настигает незаметно: поначалу не отдаешь себе отчета в том, что все мысли заняты собственной персоной. Кажется, мир крутится вокруг тебя: я пуп земли и вообще молодец! Мало того, так еще и про остальных начинаешь думать с легким презрением. Я любовался собой, не понимая, как ужасно выгляжу. С тех пор научился сдерживать себя, когда в очередной раз тянуло сказать: «А я...» Начал внимательнее относиться к другим, а над собой — иронизировать. Спасибо друзьям, помогли вылечиться. При встречах поддевают: «Ой-ей-ей! Неужели сам Рожков идет?! Не может быть! Такая звезда, а мы люди простые...»

МЕНЯ ТАК И НЕ ДОПУСТИЛИ ДО ТАБАКОВА

— В моей жизни был затяжной период полнейшей пустоты и беспросветности. На десять лет оказался никому не нужен и, как ни бился, нормальных ролей не получал. Знаете, как унизительно бегать по киностудиям, стучаться в двери и спрашивать: «А актеры вам случайно не нужны? Нет? Ну извините...» Пришлось и такое пережить. Как-то в порыве отчаяния решил за помощью к Табакову обратиться. Я ведь на его курсе учился. По номеру телефона, который удалось найти, все время отвечала, видимо, его помощница. Я спрашивал: «Можно ли встретиться с Олегом Павловичем? Это его бывший ученик». — «Его нет, я передам». Звоню снова — «Он сейчас занят». Так и не допустили к нему: зачем тратить драгоценное время мастера даром?

На плаву меня удерживал театр. Я играл в Русском реалистическом театре-студии, в «Дебют-центре» при Центральном доме актера. Заработки были копеечными, но я продолжал играть. И верить, что мне повезет.

Когда у нас с Ирой родился Ваня, пришлось себя ломать и зарабатывать деньги где только возможно. Подался в страховые агенты, но, видимо, с аферистами связался — мне так ничего и не заплатили. Поработал даже в пекарне. Одну ночь. Устроился грузчиком, думал: «А что? Зато днем по кастингам успею побегать». В мою задачу входило запихивать в печи поддоны с батонами, а потом вынимать. Но не получилось: я жару вообще не выношу, а там в помещении было градусов 60-70. Час отработал — халат рабочий хоть выжимай от пота, сердце из груди выпрыгивает. А под утро совсем паршиво стало: еле живой добрался до дома. Говорю жене: «Нет, это не для меня...» Она не настаивала, не гнала работать абы куда, не попрекала отсутствием денег.

Времена нам с ней пришлось пережить лихие. Сын родился в 1999 году, мы жили тогда с Ириными родителями и ее младшей сестрой в их трехкомнатной квартире. Стиральной машинки не было, пеленки и ползунки стирали вручную: каждый день — целый ворох. А руками ведь нормально не отжать, так что сушить приходилось долго. Идешь, бывало, мыться, отодвигаешь Ванькины вещички, затем снова их развешиваешь. Потом кто-то другой заходит, снова сдвигает — и так по несколько раз. Никак белье не могло просохнуть... Иван у нас ноябрьский. Когда ему исполнился месяц, мне удалось заработать — елки актеров прилично кормят. Побегал Дедом Морозом и на гонорары купил стиральную машину-автомат с сушкой, дорогую по тем временам штуку.


ИРЕ ХОТЕЛОСЬ ТОРЖЕСТВА И ФАТЫ, НО ИЗ СКРОМНОСТИ ОНА СМОЛЧАЛА

— Что скрывать, получаю я сейчас так, что семья довольна. Мы наконец-то можем себе позволить немного больше. Раньше на выходные вырывались лишь за город, а теперь — в Европу. Но мы с Ирой всегда ухитрялись радоваться тому, что имеем.

Мы встретились с ней в Театре на Перовской. Днем был прогон новой постановки по чукотской сказке, в которой я играл уж и не вспомню кого. У Иры был первый рабочий день, и я оказался у нее на гриме. Начал вокруг нее увиваться. На счастье, она ответила мне взаимностью, уже через полгода сыграли свадьбу. Мы собирались по-тихому сходить в ЗАГС и расписаться. Думаю, Ире все же хотелось торжества, фаты и цветов, но из скромности она смолчала. На праздновании настояли ее родители: «Что мы, хуже людей, что ли?» Мы потом посчитали, во что свадьба обошлась, и чуть не прослезились: лучше бы на эти деньги купили что-нибудь дельное или за границу съездили отдохнуть. Правда, свадебное путешествие все равно незабываемым получилось. На третий день после свадьбы к нам с Ирой заглянул приятель и позвал прогуляться на Москву-реку. Идем, болтаем, семечки лузгаем. Вдруг он остановился: «Давайте махнем в Питер, а?» Мы переглянулись с Ирой и в один голос выдохнули: «Поехали!» Побросали в сумку вещи — и на вокзал. Приятель с нами. В Питере у какой-то тетеньки сняли комнату в квартире, где уже были жильцы. Ну и ничего — на что денег хватило, то и сняли. Лето, белые ночи... Мы ощущали себя абсолютно счастливыми. А пять лет назад, когда в карманах ветер гулял, мы роскошно отметили мое 30-летие. Собрали друзей и рванули в Абхазию. Купили самые дешевые билеты в плацкартный вагон, на месте сняли пару комнат у какой-то старушки. Экономить там не приходилось — даже нам, нищим артистам, все оказалось по карману. В день рождения я решился на полет на параплане. Вообще-то я панически боюсь высоты. Но настроение было такое — все по плечу! И уже следующим утром инструктор вез меня на машине на гору Мамдзышха — на высоту 1500 м. Поднялся я туда, осмотрелся и лихорадочно принялся соображать, как свалить побыстрей. Приврать, например, что дела нарисовались, надо срочно ехать, а завтра вернусь. Наверное, инструктор уже привык к таким «смельчакам», потому что очень ловко дал мне пинка — и мы с ним шагнули в пропасть и полетели, но не вниз, а вверх! Я вцепился в стропы так, что у меня потом еще долго не сходили синяки с ладоней. Ну представьте: крутишься над землей на высоте под 2000 м, ее даже и не видно толком! Первые три минуты я вообще ничего не мог сказать, в горле пересохло, кажется, даже не дышал от страха. Инструктор кричит: «Да ладно, расслабься уже». Мы летели над Гаграми, над морем, полный восторг! Приземляемся на пляж. Сын бежит ко мне: «Папа, ты такой молодец!» Ира обнимает: «Я так тобой горжусь». А я ощущаю, что невероятно счастлив... Кстати, мы всегда отдыхаем втроем. Нам с Ирой без сына скучно. Часто бывает так, что в компании наших друзей он оказывается единственным ребенком — и ничего, вполне комфортно себя чувствует.


ГОДОВЩИНУ СВАДЬБЫ СОВМЕСТИЛИ С НОВОСЕЛЬЕМ

— Не знаю, как назвать нашу встречу с Ирой, — везением, судьбой или тем и другим. Мы с ней не анализируем, как нам удалось 12 лет назад что-то такое друг в друге разглядеть и не ошибиться. За все эти годы до разрыва у нас никогда не доходило, в пылу ссор мы друг другу не кричим: «Я с тобой разведусь!» Кризисы в семейной жизни бывали — год, три и семь, а дальше все нормально. Первое время искры сыпались постоянно, вспылить могли по любому поводу. Просто накапливалась усталость от неустроенности быта (особенно когда переехали на съемную квартиру), от хлопот с маленьким ребенком, от пятого, от десятого... Жена несколько раз собирала вещи, хватала ребенка и уезжала к родителям. Обычно уже на следующее утро я, остыв, появлялся на пороге: «Так, вещи собирай, домой поедем».

Нынешним летом мы наконец-то переехали в новую, 75-метровую квартиру. Копили на нее практически все время, что живем вместе. Помню, увидели мы бетонные стены нашей квартиры, задумались о масштабе грядущих работ. Нормальную бригаду строителей я нашел сам. А вот во избежание возможных разногласий с женой (кто делал ремонт, тот знает, что с выбором обоев и плинтусов начинаются терки и ругань бесконечная) сказал: «Пусть квартира будет такой, какой ее видишь ты. Вот деньги — пожалуйста, приступай. В следующий раз приду сюда, когда будет готово».

Ремонт под чутким руководством жены сделали быстро, всего месяца за четыре, аккурат к 12 июля — годовщину нашей свадьбы мы совместили с новосельем. А потом втроем укатили в Париж. Мы давно с Ирой мечтали там оказаться. Я вообще считаю, что жалеть деньги на впечатления нельзя. Взяли напрокат мотоцикл и прокатились по центру. Поплавали на кораблике по Сене, на фуникулере въехали на Монмартр — самую высокую точку города. Поразились в Париже двум вещам: людей с черной кожей обитает там в разы больше, чем с белой, и Елисейские Поля — главная улица Парижа, воспетая в песнях, оказалась на самом деле не такой широкой, как я себе представлял. Cходили в Лувр. Мы с женой очень хотели увидеть Венеру Милосскую, а сын потащил нас в египетский зал: история — один из его любимых предметов.

Жаль, Ваню я вижу не так часто, как хочется, но стараюсь быть в курсе его интересов, знаком с его друзьями. Сын увлекается граффити, футболом, сноубордом. А вот с кем он сидит за одной партой, я не в курсе. Это Ирина епархия. В прошлом году забирал его пару раз из школы, у входа лихорадочно вспоминал, в каком он классе учится. Охранник останавливает: «Вы за кем? Какой класс?» А я в ответ: «По-моему, пятый или шестой, не помню... Нет — шестой! Точно!» Он с изумлением на меня смотрит, а я понимаю, что от усталости уже крыша едет. Но я все-таки считаю себя хорошим отцом. Как только выпадает свободное время, беру сына в охапку и тащу его гулять. Что-то про себя рассказываю, он мне — о том, чем они с друзьями сейчас увлечены. Слушаю его и никогда не поучаю. Хотя за безответственное поведение, лень и ложь ругаю. Иван, кстати, никогда не рассказывает, кто его отец. Даже многие его друзья не знают. Ваня абсолютно не тщеславен, меня это радует.


К ОТЦУ ЧУВСТВ НЕ ИСПЫТЫВАЮ

— Мое детство прошло в шестиметровой комнате, где находилась кровать, письменный стол, шкаф. Не вставая, можно было до всего дотянуться. Мне хватало, но маме вряд ли было комфортно. Так получилось, что мы с ней все жилье профукали. В 1990-е годы ее родители, дед с бабушкой, продали двухкомнатную квартиру в Москве и переехали в Оренбург. Квартиру другой бабушки экспроприировал мой отец, который ушел от нас, когда я был совсем маленьким.

Он не посчитал нужным поделиться с нами — в принципе, его дело. Не испытываю к этому человеку никаких чувств. Мы не общаемся, и надеюсь, он этого никогда не захочет. Не скажу, что его отсутствие как-то на меня повлияло — в лучшую сторону или в худшую. Есть данность — и все, точка!

На сегодняшний день она такова, что мне всего хватает, кроме одного — свободного времени. А если бы я его имел, тратил бы на семью. Мне нравится возвращаться домой. Обычно звоню жене: «Еду голодный». И она меня обязательно встречает — песней, поклоном земным, караваем. (Смеется.) Мужчине не так уж и много надо для счастья...

Просмотров: 6641 | Добавил: слава | Теги: Денис Рожков, новости сайта. | Рейтинг: 2.0/2
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: